Форум

СЛОВО
о полку Игореве
Игоря,
сына Святослава
внука Олега

1. Начнем песнь по канонам летописной правды

А не пристало ведь нам, братья,
словами героических поэм
быль о походе Игоря начать,
ИгОря Святославлича, Олега внука.
Начаться ж нашей песни
как летописи времени сего,
но не по замыслу Бояна…

Боян-пророк,
когда хотел он песнь сложить,
скакал с охотой по лесам,
как серый волк он рыскал по земле,
сизЫм орлом летел под облаками…

Обычай давний был: пускали
с десяток соколов
на стадо лебединое.
Чей сокол первым достигал,
тому певец и песню запевал:
старОму ль Ярославу,
хорОброму ль Мстиславу
который заколол Редедю
перед полком касожским,
иль красному Роману Святславльчу.
Боян же, братья,
Не 10 соколов на стадо лебедей пускал,
но свои вещие персты
на живые струны вскладал,
а струны сами знали,
какому князю славу рокотать...

Начнём же, братья, повесть эту:
и старого Владимира помянем,
и не забудем нынешнего,
ум чей
как тетива натянут,
мужеством исполнен,
а сердце доблесть заострило как стрелу,
наполнив ратным духом грудь.
Чье храбро войско
нацелилось на землю Половецку
за землю Русску!

2. Как начинал Боян?

О соловей минувших дней, Боян!
Когда свою ты щёлкал песнь,
Когда, о соловей,
скакал с охотой по лесам,
а мыслию летал под облаками,
свивая славу времени сему,
со славой прошлых лет!
Когда ты по тропе троянской рыскал,
на горы чрез поля!
То начал, было, так
об Игоре ты песнь
(того же Игоря и внуке):
«То не ветр соколов перенёс:
через поле широкое,
галочьи стаи ныне бегут
ко Дону Великому…».
Но передумал ты и снова начал, было,
вещий Велесов внук, (вновь ничего не начав):
«Кони ржут за Сулою, колокол к битве зовет-звенит
в Киеве, трубы трубят-трубят,
а в Новеграде-то княжие стяги стОймя-стоят...»

Во Путивле
ждет брата Всеволда Игорь.

И ему отвечает Буй-Тур:

«Один брат у меня, свет светлый,
один лишь, ИгОрь мой,
мы оба святославичи.

Седлай же ты своих борзых коней,
мои ж готовы, и осёдланы стоят
уже за Курском, брате.

А воины мои – куряне,
они тебе известны:
под звуки рождены трубы,
взлелеяны в шеломе,
с острия копья
кормились...
Пути им ведомы,
овраги им знакомы,
натянуты тетивы,
колчаны открыты
и сабли востры;
сами скачут,
как будто серы волки в поле,
себе лишь чести ищут,
князю – славы!».

3. Затмение

Тогда вступил князь Игорь
в злат стремень,
поехал он по чисту полю.
Тут солнце ему тьмой путь заступило.
И ночь грозою застонала, усыпляя
в дубравах птиц; заволновались звери.

Див встрепенулся на вершине древа.
Велит послушать степь
неведомую Волгу,
Поморие, Посулие и Сурож,
и Корсунь, и тебя,
волну Тмутороканя...

Чу! Мчатся половцы уже
дорогами неезжеными к Дону.
Кычат послания свои в ночи
Ты скажешь:
«Словно лебеди (трубят) распущенные»:
«Ко Дону Игорь князь свой полк ведет».

Как птицы на дубы
слетелись беды к Игореву войску.
Грозу колдуя волки по оврагам
завыли, и орлы
зверей на кости клекотом зовут,
лисицы лают на червленые щиты.

4. Речь князя Игоря

Взглянул на солнце князь, но нет на небе солнца!
Лишь тьму,
закрывшую все воинство, увидел Игорь.
Тогда сказал своей дружине князь:
«О, братья и дружина! Други!
Порубленным быть лучше, чем плененным.
Воссядем, братья,
на своих борзых коней.
да поглядим на Синий Дон!»
Спалило князю ум его хотенье.
Желанье искусить великий Дон
знаменье пересилило.

Сказал:
«Пусть с вами, русичи,
копьё я изломаю,
главу сложу
среди степей тех половецких,
а мне испить шеломом Дону любо!
О, Русская земля! Ты за горою!»

Как долог мрак ночной!
Зажгла свет утренний заря,
туман покрыл поля.
Уж трели соловьиные уснули,
а галок разговоры пробудились...
А русичи прегродили поле
щитами красными, себе ища лишь чести,
а князю - славы.

5. Первая встреча с половцами.

И в пятницу поутру потоптали
они неверных половцев полки
Рассыпав стрелы,
помчались русичи по полю;
за девками погнались, унесли, чай,
все золото, все шубы, самоцветы,
покровы драгоценны…
Накидками ведь, шубами мостили
они себе болота…
Но лишь красный стяг
с хоругвью белой,
с серебряным древком и красной чёлкой
тебе (от половцев) достались,
Святославич храбрый!

Спит во чистом поле
ольгОвичей хороброе гнездо.
Далече залетело.
И не им, видать, судьба была обидеть
ни сокола, ни кречета, ни черна врана.
А меж тем
Гзак, половец поганый, серым волком мчал,
Кончак вослед ему бежал ко Дону
Великому.

И рано утром, на другой день
встали зори
предвестники кровавого рассвета.
И тучи черные пришли от моря -
хотят закрыть четыре ясных солнца.
А в тучах тех трепещут сини молньи.
Не миновать грозы,
великому быть грому,
идти дождю стрелАми из-за Дона.
Вот тут-то копьям да и преломиться,
а саблям вострым
о шеломы притупиться,
у Дона в поле
на реке на быстрой, на Каяле!
Оглянешься – и не увидишь,
где Русская земля!

6. Отступление о временах Олега.

То было в первые Трояновы века,
когда минули Ярослава лета,
когда настало время битв Олега,
Олега Святославича. Мечом
раздоры князь Олег ковал,
немало стрел по всей Руси посеял!
И как вступал Олег в златое стремя
во граде Тмутрокани,
так уже слышал звон оружья Всеволд
Великий, Ярослава сын,
а князь Владимир
в Чернигове в заушины ворот
уже закладывал железные засовы.

Бориса же Всеславича на распрю
тщеславье привело.
И в саван травяной на берегу крутом
лёг юный храбрый князь,
сражаясь за обиду
Олегу нанесенную.
Да, было горе,
уж на другой Каяле.
И Святополк отца
на паре угрских иноходцев
увёз к Софии Киевской святой.

При этом-то Олеге Гориславиче
росли, вновь сеялись усобицы –
и гибла в них
Даж-бога внуков жизнь.
Во княжеских крамолах
век человечий сокращался на Руси.
Тогда не часто ратай во поле покрикивал -
кричали вороны, дрались, делили трупы,
свои базары галки разводили,
слетаясь на уедие.
Все это было в те походы и в те рати,
но о таком сраженьи и не слышали.

7. Сражение.

Не ветры ли, Стрибожьи внуки
метают остры стрелы с моря
на Игоревы храбрые полки?
Зачем земля дымится вся и реки
текут так мутно?
Пылью зачем клубится степь?

Пронёсся ропот: «Половецки стяги!
то половцы идут!»
Со всех сторон, от Дона и от моря
рать половецкая встает,
и русские полки окружены.
Загородили бесы поле и кричат,
а русские щитами красными
в ответ прегородили поле.

Вступает в бой тут ярый Всеволод Буй-Тур.
Стоит на обороне,
сыплет стрелами в поганых,
гремит мечом булатным о шеломы.
Где проскакал ты, Тур, сверкая
своим шеломом золатым,
поганых половцев лежат главы,
порубленны, пробиты шлемы
оварские - твоя заслуга, Тур!
Увы, драгие братья,
он даже о престоле отчем
черниговском забыл?
О свычьях и обычьях милой хоти,
о Глебовне своей?
О почестях, о жизни самой?…

8. Поражение.

С рассвета и до вечера,
и с вечера до света
летят калёны стрелы,
трещат булатны копья,
гремят о шлемы сабли
средь половецкой степи
в незнаемой земле.
Там под копытами земля черна,
засеяна костьми, полита кровью.
Бедою, братия, взойдут посевы те
по всей Руси.

Что звенит, что шумит перед зарею?
Что там слышится издалека?
Это Игорь полк поворачивает -
Скачет к брату на выручку Игорь...
Бьются русские день, бьются русские два,
в третий - пали знамена Игоря …

Тут простились два брата, два витязя
на брегу быстроструйной Каялы...
Тут вина не хватило кровавого,
чтобы кончить сей свадебный пир.
Хоть сватов напоили русичи,
но и сами за землю за Русскую
полегли они все как один.

9. Бедствия Русской земли (1).

И поникла трава от жалости,
и деревья в печали склонилось к земле.
И настала година нелёгкая, братья,
и пустыня накрыла русскую силу.
И восстала Обида в стане внуков Даж-Бога,
и вступила девой в Троянскую землю.
И всплеснула крылами она лебедиными
на синем море у Дона.
Расплескала благи времена.
Усобица князьям - на смертную погибель!
Но ныне говорит брат брату:
«Это - моё,
а и то – моё же»,
про малое глаголят: «Се велико»,
и на себя князья строчат доносы.
Поганые ж со всех сторон приходят
с победами на горестную Русь».

Далече сокол залетел,
на птиц охотясь к морю – глядь:
а Игорева храброго полка не воскресить…
И завела по ним уж плач свой Укоризна,
А Жалость в турьем роге
разносит погребальные угли
к домам погибших.

10.Бедствия Русской земли (2)

И завыли тут русски жены
«О-о, уж милых нам мужей
и мыслию не смыслити,
и думою - не сдумати,
глазами их не выглядеть,
а златом нам и серебром
подавно не звенеть».

Уже, братья, и Киев в горести,
врагами Чернигов окружен!
Тоска разлилась по родной земле.
печаль рекой течёт.
Пока князья строчат свои доносы,
поганые с победами пришли
на землю русскую и дань берут –
уж не по белке, а по девке от двора.

Два безрассудных Святославича,
Игорь и Всеволод,
разбередили кривду,
которую отец их усмирил,
великий, грозный Святослав, князь киевский.

11. Воспевание подвигов Святослава.

Который,
грозе подобный, устрашил врагов
своими сильными полками,
сверкая харалужными мечами.
На землю
наступил на половецку,
и потоптал овраги и холмы.
Болота и ручьи он иссушил,
озера, реки замутил.
И хана Кобяка из Лукоморья
пленил,
из половецких
полков железных и бессчетных
как вихрь выхватил его,
пронес над Русью,
во град престольный Киев бросил.
И пал Кобяк во граде Киеве,
во гриднице у Святослава.

Тут немцы и венецианцы,
тут греки и моравы
поют Святславу славу,
а Игоря клянут:
Всё русское добро, мол, потопил
сей князь на дне Каялы половецкой.
А русско злато всею мерою отсыпал…
Да сам не пересел ли Игорь
из княжьего в кочевничье седло?
И почернели стены городские,
веселье сникло.

12. Сон Святослава.

А Святослав увидел
неясный сон.
«На Киевских горах, - он говорил-,
вечёр меня накрыли
покровом чёрным.
На тисовой кровати положив.

Черпают синее вино мне, а оно
с отравой смешано.
За пазуху мне сыплют толковины
великий жемчуг из пустых колчанов.
И обмывают меня,
а кровля без князька
во тереме моем
во златоглавом…

И всю-то ночь мне с вечера
бусы враны граяли:
«Плесни байлан бешА
дебир кисЕн
инеш шешу кисЕн.”

13. Речи бояр.

Сказали тут бояре:
“Князь! Причина
тоски, что твою душу полонила,
известна нам: два сокола слетело
со отчего престола злата,
чтоб город воевать Тмуторокань.
И любо было им шеломом
синей воды Донской испить.
И уже крылья соколам
Пообрубили сабли половекие
И их самих уже опутали
цепями-путами железными.

Тьма свет закрыла в третий день,
померкли солнца два,
погасли
багряных два столба,
два юных месяца,
Олег и Святослав,
заволоклися тьмой
и закатились
за сине море.
На реке Каяле
тьма свет покрыла.
Разбежались
по всей русской земле враги,
как выводок гепарда из гнезда.
А русичи тонули в море.

В великом были гневе хины.
И перевесила хула хвалу,
и пересилилоило насилье волю,
и Див на землю пал,
и готски девы
златыми русскими браслетами звеня
поют на бреге синя моря
и славят время Бусово, и призывают
мстить Шаруканову отродью,
А уж и мы, дружина,
веселья тоже (боевого) жаждем!»

14. «Златое слово» Святослава.

И изронил тут Святослав великий
свое златое слово со слезами:
«О, дети мои мои, Игорь мой и Всеволод!
Дразнить мечами стали
вы землю половецку.
Не победили вы врагов во честной битве,
Не пролили их вражьей крови….
Храбры сердца ваши, тверды,
как будто в пламени жестоком их ковали,
в огне сраженья будто закаляли…
За что ж тогда моим сединам
серебряным такое наказанье?

А уж не вижу власти
мил брата моего я, Ярослава.
Богатого и с многими бойцами.
С черниговскими былями его,
с могучими татранами,
с шельбирами, с топчаками,
с ревугами, с ольберами…
Они ведь хвалились
без щитов, лишь плеткой засапожной
и криками
полки умеют побеждать,
звеня в лишь в прадедов велику славу?

А говорили вы : «Мужаться сами будем
и будущую славу мы похитим,
и славу прошлую поделим сами».
Наверно, думали вы: стар великий князь?
Но старость, брат, ещё се не беда.
Не диво, говорю я, старому помолодети.
Так сокол, коль перелиняет трижды,
летает вновь высоко,
и сам птиц хищных побивает,
и не дает малых своих детей в обиду…
Беда в другом: князья не помогают!
Старейшинство в ничто вы обратили…
И вот послушайте:
у Роменя кричат уж люди
под саблями врагов,
и ранен князь Владимир,
и горе и беда, ох, сыну Глеба!»

15. Обращение к Всеволоду Большое Гнездо, Рюрику и Давыду
и Ярославу Галицкому

Ты, Всеволод, великий князь! Нежто
златой престол отцовский
ты защитить не мыслишь?
Да примись за дело ты –
и раб порезанный пойдёт по резане,
невольницы нагие - по ногате.
Ты Волгу можешь вёслами разбрызгать,
шеломами ты вычерпаешь Дон.
Ведь ты живыми стрелами стреляешь
морским огнем грозишь на суше -
сынами удалыми Глеба.

А вы, буй Рюрик и Давыд!
Не ваши ль
войска в своих злачёных шлемах-лодках
по рекам крови плавают?
Не ваша ль
хоробрая дружина, отбиваясь,
как туры рыкает во поле,
пораненные саблями калеными
на поле половецком неизвестном?
Вступите ж, господа,
во стремена златые
за честь своего времени, за землю Русскую!
За раны Игоря, отважного Святславльча!

Ты, галицкий князь Ярослав! Ты, Осмосмысл!
Высоко ты сидишь на златокованном престоле.
Угорски горы окружил ты
несчетными полками,
заступил
путь королю.
Ты мечешь палицы чрез облака,
суд рядишь до Дуная.
Дружины грозные твои текут по землям.
И не тебе ль врата сам Киев отворял?
Не ты ль стрелой сбираешься попасть
в султана дальних стран?
Стреляй же в Кончака ты лучше, княже,
в холопа ты поганого стреляй!
За землю Русскую, за Игоря, за Святославльча!

15. Обращение к Роману, Мстиславу, ольговичам,
Ингвару, Всеволоду и трем Мстиславичам

А ты, Роман, и ярый мой Мстислав!
Несет вас храбра мысль на подвиги.
Когда летите вы на брань за отче дело
вы словно соколы, что на ветрах парят,
на птиц охотясь.
Шлемы у вас латинские -
завязочки железные.
Ими ударите вы по земле
И задрожат у вас хины, Литва, Дремела и Ятвига,
и половцы повергнут копья ниц,
главы склоняя под мечи булатны ваши.

Погас для Игоря уж солнца свет,
и древо не в свой срок листву сронило,
по Роси, по Суле грады уж делит враг.
А Игорева храброго полку не воскресити.
Дон, княже, кличет, Дон зовёт:
«На битву! На победу, княже!»
Раз ольговичи, храбрые князья,
на битву, наконец, успели!

Ингвар и Всеволод
и три Мстиславича,
не худшего гнезда вы шестикрыльцы.
Неужто жребия победы избегая,
задумали себе похитить власть?
К чему тогда златые вам и шлемы и щиты,
и остры копья польские?
Загородите
стрелами острыми
ворота Степи!
Позвените
оружьем
за землю Русскую, за раны Игоря,
отчаянного Святославича!»

16. Размышление о Полоцком княжестве

Уж не течёт Сула серебряной струёю
ко граду Перьяславлю.
Уже Двина течёт болотом
ко полочанам прежде грозным,
под крики торжествующих врагов.
Один лишь Изяслав сын Василька,
мечами острыми в литовские шеломы,
звенел
со славой деда соревнуясь.
Но сам же пал под красные щиты,
поверженный литовскими мечами.

И, обвенчавшись с тою славою, сказал:
«Уже дружину
погибшую твою, крылами
одели птицы, звери лижут кровь...
И нет с тобою рядом Брячеслава,
и нет другого Всеволода-брата.
Один ты изронил свою жемчужну душу
из тела храброго
чрез злато ожерелье».
Уныл певец поёт унылу песнь,
веселие поникло, трубы
трубят тревогу в городах.

Внимайте, ярославичи,
и вы, Всеслава внуки!
Пора вам опустить вражды знамёна.
Пора уже - мечи вложите в ножны,
уже лишились дедовой вы славы.
Почто приводите вы половцев поганых
на землю Русскую,
на вотчину Всеслава?!

17. Сказ о Всеславе Полоцком

На седьмом
Трояна веке
бросил жребий
Всеслав - невесту где ему искать.
Заклятьями подперся
на коня вскочил,
и в Киев поскакал
и прикоснулся-таки древком копия
к престолу золотому в Киеве.

И лютым зверем из Белгорда
в глухую полночь ускакал Всеслав.
Грозою к Новгороду подлетел он утром,
на синем облаке верхом.
И зубы острые вонзил,
и в три прикуса
ворота растворил,
всю славу Ярославову разбил.
И волком лютым вновь к Немизе
с Дудуток поскакал.
А на Немизе -
снопы вязали с головами человечьими
и молотили их булатными цепами,
и веяли от тела душу…
Берега Немизы
засеяны, но только не пшеницею, -
костями русских витязей засеяны…

Сей князь
других князей судил словно холопов,
и города им раздавал.
Подобно волку хищному Всеслав в ночи,
пересекая Хорса путь, скакал,
к тьмутороканским стенам,
а когда
заутреню ему звонили в Полоцке,
он в Киеве услышал этот звон…
Но хоть и вещая душа была в его могучем теле
хлебнул он лиха тоже.
У Бояна
к тому была хорошая припевка:
«Хитер будь, будь силён,
по птицам научись гадать, -
а Божий суд тебе не миновать!».
О, русская земля, тебе стонать,
о старой княжьей славе поминая!

Ведь старого Владимира того,
ко киевским горам было не пригвоздить,
а нынче без движения стоят
и стяги Рюрика, и хоругви Давыда;
рога-то есть у туров ярых,
но лишь хвосты
врагу показывают туры.

18. Побег

И расплескалось море ко полуночи,
Понесло мглу-туман к северу.
То сам Бог указывал путь Игорю
на землю Русскую,
ко златому престолу отчему.

Погасла вечерня заря.
Князь Игорь спит?…
Князь Игорь не спит,
мыслью он в поле летит,
путь измеряет
от великого Дона до малого Донца.
Ко полуночи приготовил князь коня.
Овлур свистнул за рекою -
то был знак условный.
Не быть в плену князю Игорю!
Кликнул он, застучали копыта вдали,
зашумела трава.
Закачались шатры половецкие…

Миновал караул Игорь князь,
прянул горностаем в тростник,
белым гоголем на воду упал!
Ко хребту коня прижался будто волк,
и помчался к лугу Донца,
как сокол над тучей,
избивая гусей и лебедей
к завтраку, обеду и ужину!
Если Игорь как сокол летел,
то Овлур как волк бежал за ним,
росу студёную сбивая с трав.
И притомили они борзых своих коней.

19. Разговор с Донцом.

И сказал Донец:
«Здравия желаю, Игорь-князь!
Много тебе славы-любви,
а Кончаку нелюбия,
а Русской земле веселия!»

Игорь-князь ему в ответ:
«Здравия и тебе, о Донче!
И тебе славы не мало!
Ты на волнах князя лелеял,
постилал ему траву зелену
на своих серебряных брегах,
одевал его тёплыми мглами,
сенью древа зелёного скрывал,
когда плыл он гоголем по воде,
чайкою по струе.
А когда летел он стрижом по ветрам,
охранял его.

Не такова, -добавил он, - Стугна-река.
У неё самой струя худа.
А что к устью расширяется она,
так потому, что пожирает чужие ручьи.
А юношу, князя Ростислава,
затворила она тёмными брегами на дне.
И плачет мать Ростислава
по юном князе Ростиславе,
и цветы вянут от горечи,
и жалуясь судьбе, деревья ветки наклонили!»

20. Погоня

То не сороки восстекотали –
По следу Игоря
Едут Гза с Кончаком
Не трещат сороки,
молчат сороки,
и галки молчат,
и ворОны не каркают.

Только змеи шуршат,
да дятлы тюкают,
путь к реке указуют..
А соловьи уж веселые песни распевают,
свет-зарю возвещают.

И сказал Гзак Кончаку:
«Коли сокол ко гнезду летит,
расстреляем соколенка калеными стрелами?»
И ответил Кончак:
«Коли сокол ко гнезду летит,
опутаем соколенка красною девицей!»
И сказал опять Гзак Кончаку:
«Если опутаем красною девицею,
ни нам будет соколенка,
ни нам красной девицы.
Вот тогда-то и начнут нас клевать
птицы-вороны в чистом поле».

21. Возвращение князя Игоря

Говорил Боян,
о походах Святослава, сына Ольги
(песен творец о временах Ярослава)
«Хоть и тяжко, говорил, голове без плеч,
зло, - добавлю, - и телу без головы».
Худо и Русской земле без Игоря.

Но все же светит солнце на небе!
Игорь-князь в Русской земле!
Девицы поют на Дунае.
Летит песнопение и чрез море до Киева.
Игорь уже едет по Боричеву
ко святой Богородице Пирогощей.
Радостны земли, веселы грады!
А на Днепре-Дунае девы поют.
Вьется песнь по реке-морю...

22. Плач Ярославны (1)

Слышь, Ярославны,
Владимира Переславльского,
погибшего от ран,
хоти глас...
Как будто птица
безвестная кричит на зорях:
«Белой чайкой дунайской полечу,
и рукав бобровый во Каяле омочу.
Утру раны кровавые князю
на застывшем теле его».

Ярославна
в Путивле на стене стоит
одинёшенька,
рано-рано, на заре
и так причитает:
«О Ветрило-Ветер, господин мой,
что так сильно дуешь?
Ты зачем мчишь вражески стрелы
на своих легких крыльях
на воинов моего лады?
Мало ли гор подоблачных,
чтоб веять над ними?
Мало ль кораблей на море синем,
чтоб паруса их надувать?
Что ж, Ветр-Ветрило, по степному ковылю
рассеял ты мое веселье?»

23. Плач Ярославны (2)

Ранним утром Ярославна на стене Путивля
рыдает-приговаривает:
«О, Днепр-Словутич,
ты пробил скалисты горы,
сквозь землю половецкую
и лелея нес ладьи ты Святослава
ко поганой рати Кобяка.
Прилелей назад моего ладу,
чтобы слез не лить мне по утрам».

Ярославна утром рано
во Путивле на стене
плачет-припевает
так причитает:
«Ты светлое, ты трисветлое, Отче-Солнце!
Всех ты греешь, всех ты красишь,
что ж протянуло ты горячий луч
к воинам лады моего?
Что ж в безводной им степи
луки иссушила жажда,
колчаны стянуло туго?»

24. Завершение

Спели мы песнь старым князьям.
Спели и князьям молодым.
Слава Игорю Святославичу!
Слава храброму Туру-Всеволоду!
Слава и Владимиру Игоревичу!

Да пребудут здравы князья и дружины
и да победят за христиан полки неверных!
Слава князьям!
А дружине...
Аминь!